«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года - Эдуард Камоцкий

Мне довелось наблюдать поведение двух примерно одинаковых по силе собак. Хозяин поставил перед ними совершенно одинаковые миски с едой. Псы стали жадно есть, поглядывая друг на друга. Наконец по инициативе чуть-чуть более решительной, они поменялись мисками, а через некоторое время опять поменялись. И так, пока всё не съели, всё полагали, что у соседа еда в миске вкуснее (тут уж я не знаю, вкуснее, ли, больше ли её, или еще какой-либо собачий критерий играл в этом обмене роль).

Противоестественное всеобщее равенство, к которому призывали великие философы на основе разума, не стимулировало ожесточенность соревнования, награждение почетной грамотой за успехи в труде не подвигало на сатанинскую борьбу.

Философы, считавшие себя материалистами, пренебрегая в рассуждениях законом борьбы за существование, были идеалистами.

Теперь предлагалось это искусственное общество, сконструированное на основе разума человека, заменить естественным обществом на основе звериной борьбы за материальное существование.

Началось искоренение идеологии товарищества, идеологии солидарности.

У Павлика Морозова, детская душа была потрясена тем, что, когда голодают дети в Петрограде и Москве, его родной отец зарывает зерно в землю. Не думаю, что он помнил стих Евангелия, где Спаситель призывает отказаться от отца и матери ради благого. Нет, он по-человечески, детским своим чувством воспротивился действиям папки, которому не жалко голодающих, ведь Павлик не о себе думал. Журналистами – злопыхателями Павлик превращен в символ «стукача» (доносителя), и ни слова осуждения в адрес тех, кто в дичайшей злобе содеял кровавую МЕСТЬ, убив мальчонку и его четырехлетнего братишку. Так, под ударами молота разрушения выковывался слой наглых эгоистов.

Если и можно представить себе Святого России Советского периода, так это Павлик, ради благого дела отвергший отца, и его братишка. Безгрешные по своему возрасту, и принявшие мученическую смерть, ради спасения голодающих, они достойны бессмертия в памяти потомков.

Каша в умах и в газетах была потрясающая. И среди нас, безусловных приверженцев демократии, статьи о Павлике Морозове вызвали разную оценку. Я был возмущен, Юра в его прославлении видел насаждение «стукачества»:

– Чтобы сын доносил на отца, отец на сына.

– Тогда скажи, что благородный поступок ребенка пропаганда использовала для насаждения этого самого стукачества.

– Да в чем же благородство? В том, что донес на отца?

– В том, что ему было жалко голодающих.

– А из-за чего был голод?

– Ребенок не мог этого знать, да и для голодающих это не имело значения, их вины в этом не было. Павлик знал только, что люди голодают, он не мог не верить своей учительнице, а отец зерно зарывает.

– За рубежом, если гражданин видит, что прохожий бросил мусор на газон, гражданин считает своим долгом сказать об этом полисмену, – заметил Володя Сударушкин.

– А должен был подойти к нарушителю и объяснить ему, что на газон мусор бросать нельзя, чтобы тот в ответ дал тебе по морде, – рассмеялся Юра, – я ведь говорю о тех временах, когда Сталину было необходимо, чтобы каждый в каждом подозревал врага и об этом доносил.

– Правильно. А теперь надо, чтобы ты, если видишь, что сосед или твой отец мошенники, – не звонил об этом, потому что это их способ разбогатеть, а стоящим у власти богачам нужны богатые сообщники, и неважно, каким способом они разбогатеют. В то же время в Америке обитатель коттеджа обратил внимание, что его сосед – обитатель соседнего коттеджа, живет не по средствам, и сообщил об этом власти. – Так был изобличен наш шпион. Доноситель – «стукач», гражданин своей республики – Америки, как представитель «гражданского общества», внес лепту в безопасность своей родины.

– Наталья Ильина в произведении, которым я восхищаюсь, рассказывает, что при посещении Ахматовой, она соседке Ахматовой показалась подозрительной, и соседка о посетительнице сообщила в милицию. Пришел милиционер и проверил у Ильиной документы. Соседка представитель гражданского общества?

– Здесь могла сыграть роль личность Ахматовой – её гордыня.

– А, может быть, и надежда заполучить комнату Ахматовой

– Ну, с Павликом другое дело – он был потрясен, что хлеб зарывают в землю. В нем пионерские заповеди воспитали благородство.

– Сейчас те, кто пытался охаять мальчишку, почувствовали некоторое неудобство, и ставится под сомнение сам факт: было ли это на самом деле, – заметил Сударушкин, – была попытка ликвидировать небольшой очень искренний музей при школе, но местные жители этого не допустили, я сам с большим осуждением отношусь к попыткам его поношения.

Бедный Павлик, каждая сволочь пытается делать политику из его трагической гибели. И раньше, и теперь.

Пролетарский писатель Горький – тут не знали, с какого боку ущипнуть. С одного боку его окрестили прислужником Сталина, а с другого боку он был окрещен узником Сталина, который причастен к его смерти. Но, все равно – ПРОЛЕТАРСКИЙ – это уже плохо, и с удовольствием переименовали улицу Горького в давно забытую купеческую Тверскую, а это дало повод рассуждению об уместности в конце Тверской памятника Горькому. Но подошли и остановились – не по зубам оказался писатель с мировым именем.

Даже улицу Герцена переименовали в Никитскую – за то, что демократ Герцен призывал народ к топору. Не вернули старое название, а дали новое.

Ревизии подвергались все грани общества, если за них можно было уцепиться.

Опасаясь, что армия встанет на защиту строя, стали писать о том, что военный не должен выполнять приказ, который противоречит его совести.

Это имело тяжелые последствия для ребят, получивших ущерб здоровью во время Афганской авантюры. Перелицованные законодатели осудили ввод наших войск в Афганистан, следовательно, солдаты в Афганистане воевали по воле преступных политиков не в интересах России и не заслуживают социальной поддержки, оказываемой военнослужащим, принимавшим участие в боевых действиях. Да, Афганская авантюра была не только преступной, но и глупой, но причем здесь ребята, которых ввергли в эту бойню. Не при чем, между прочим, даже не смотря на то, что, по сути, принудительно, изображалось добровольное с их стороны желание помочь «афганскому пролетариату».

И вот, по прошествии четверти века раздается призыв к населению жертвовать какие-то мизерные средства на лечение афганских ветеранов, и это на фоне фантастических расходов на проведение будущей Сочинской Олимпиады.

А когда сами пришли к власти, завопили, что армия должна быть дисциплинирована, что военный должен думать только о том, как лучше выполнить приказ командира, и послали армию утюжить Чечню. Сейчас, из-за милитаризации России, и афганцев, слава богу, признали ветеранами.

Стремясь посеять среди людей беспокойство, недоверие к существующему образу жизни, на щит подняли экологию, разжигая всеобщий психоз, на который клевала малообразованная часть населения. Не зная, что это такое, все стали за многие тысячи километров от Чернобыля паниковать по поводу «радиации». Домохозяйки поднимали тревогу по поводу того, что в научно исследовательских институтах, расположенных на соседней улице, есть приборы, шкала которых покрыта светящейся люминесцентной краской. Не исследователи, работающие с этими приборами, тревожились, а домохозяйки и восторженные журналисты, нашедшие, что еще можно оплевать.

По требованию искусно управляемой толпы закрывается химический завод, и необходимую продукцию появившиеся купцы везут из зарубежья.

В карьере Яблоневого оврага под Жигулевском молодые энтузиасты всеобщего изменения абы чего-нибудь на абы что-нибудь залезают на стрелы экскаваторов, мешая карьеру работать. Рабочие вынуждены брать их в охапку и относить в сторону. Я уж не помню, против чего они протестовали, то ли против землетрясения, которое разрушит плотину, то ли против еще чего-то.

Да, одно дело бороться со злом любыми способами, в том числе и недозволенными, потому что на дозволенные чиновники не обратят внимания, и другое дело, как это делают оголтелые ненавистники России, воспользоваться злом, как предлогом для осуществления еще большего зла.

Вполне серьезно предлагается срыть гидростанции, закрыть тепловые электростанции, а энергию вырабатывать на ветряных мельницах.

Спору нет, к экологии мы относились не просто пренебрежительно, а совсем никак. Я помню в разговоре Кузнецов по поводу образования вредных окислов и шума наших двигателей обронил, что у нас это не имеет значения. Нашим жителям и в голову не придет протестовать – раз шумит, значит должен шуметь. Как текла по Коптевскому оврагу с появлением в городке канализации «Вонючка», так и течет. Мы и Чернобыль пытались скрыть, да радиоактивную пыль донесло до соседних стран. А вот вдали от границ, судя по сообщениям газет, на Урале спокойно льем радиоактивные воды из «Маяка» в водоемы, а как проверяется слив, мы видели в Сердобске, когда по Хопру ходили.